|
В феврале 2017 года исполнилось 40 лет со времени полета на космическую
станцию «Салют-5» космического корабля «Союз-24» с экипажем в составе:
командира корабля летчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза, Героя
Монголии полковника Горбатко Виктора Васильевича и бортинженера,
подполковника-инженера Глазкова Юрия Николаевича.
Этот полет стал одним из важнейших в
отечественной космонавтике. Связано это было с целым рядом предшествующих
полету событий, о которых в то время не принято было публично говорить, а тем
более писать.
Для полетов на станцию «Салют-5»
(военную орбитальную пилотируемую станцию «Алмаз») были подготовлены три
экипажа, они и дублировали друг друга.
В июле-августе 1976 года на станции
«Салют-5» («Алмаз») работал экипаж «Союза-21» в составе его командира
летчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза, полковника Волынова Б. В. и
бортинженера, подполковника-инженера Жолобова В. М.. После 48 суток полета экипаж вынужден был досрочно покинуть станцию, так
как по ряду факторов, в том числе плохое самочувствие космонавтов, возникло
подозрение в резком ухудшении («отравлении») атмосферы станции. Позже
специалисты ломали голову в поисках ответа на вопрос, какое же оборудование
могло выйти из строя, при этом выделяя отравляющие вещества в атмосферу
«Салюта-5».
14 октября 1976 года на станцию
«Салют-5» («Алмаз») был направлен экипаж «Союза-23» в составе командира
подполковника Зудова В. Д. и бортинженера подполковника-инженера
Рождественского В. И., к сожалению, состыковаться со станцией им не удалось
из-за нерасчетного режима работы системы сближения корабля. Попытки экипажа выправить
положение результатов не дали. Госкомиссия приняла решение возвратить корабль
16 октября. Впервые в практике советской космонавтики посадка корабля произошла
на водную гладь (покрытую тонким льдом) небольшого озера Тенгиз в Тургайской
степи, да еще и в двадцатиградусный мороз. Место посадки было укутано плотным
туманом, и сигналы импульсного маяка спускаемого аппарата были обнаружены с
поискового вертолета не сразу. Попытки поисковиков пробраться к аппарату на
лодках не удалась из-за ледяной шуги и наледи. К тому же аппарат так
накренился, что люк находился в воде. Эвакуировать космонавтов из озера можно было
только вместе с кораблем. В спускаемом аппарате в ледяной «купели» В. Зудов и
В. Рождественский стали замерзать: сняв скафандры, они надели шерстяные
костюмы, кроме того, распаковав аварийный запас, они надели теплозащитные
костюмы. Так прошла ночь. И только на рассвете вертолет смог доставить
аквалангистов, которые закрепили прочный фал за парашютную штангу спускаемого
аппарата, и вертолет осторожно вытянул его на берег.
Так благополучно закончилась эта, по
сути дела, спасательная операция поисковиков: космонавты могли погибнуть как
из-за ограниченного запаса кислорода, так и из-за переохлаждения.
Несколько месяцев станция «Салют-5»
(«Алмаз») находилась в беспилотном режиме и полеты к ней были приостановлены.
Но к началу 1977 года Генеральному конструктору академику Челомею В. Н. удалось
убедить Госкомиссию в безопасности станции и продолжении полетов к ней.
Окончательную точку в этом важном и ответственном деле должен был поставить
полет третьего экипажа. Челомей придавал огромное значение этому полету и,
провожая экипаж в Байконуре, просил их сделать все, чтобы оживить его детище.
7 февраля 1977 года к станции «Салют-5»
(«Алмазу») для её «оживления» стартовал космический корабль «Союз-24» с
космонавтами Виктором Горбатко и Юрием Глазковым.
Трудности и
проблемы возникли уже на стадии ручной стыковки, так как были перепутаны каналы
прибора, показывающего боковые скорости при сближении со станцией. По этой
причине, если визуально наблюдался уход станции в одну сторону, то прибор
показывал уход в другую сторону. Примерно в 70 метрах от станции командир
экипажа В. Горбатко принял решение зависнуть, отключить этот прибор и затем произвести
визуальное сближение со станцией, соблюдая необходимую поступательную скорость
(примерно 0,3 м/сек). Высокая профессиональная подготовка (опыт, приобретенный
в первом полете, плюс постоянные тренировки по различным последующим
программам), а также отличные качества хорошего летчика-истребителя позволили
Виктору Горбатко с честью выполнить стыковку со станцией, даже, несмотря на
слабое свечение внешних фар, с которых почему-то забыли снять фильтры.
После стыковки экипаж осуществил наддув
воздухом пространства между кораблем и станцией, но люки не открывали, так как
орбитальный комплекс уходил на так называемые «глухие витки»: без связи с
Центром управления полетом (ЦУП). После восстановления связи с ЦУПом люки
открыли, и первым на станцию поплыл Юрий Глазков, одев специальный (совсекретный)
противогаз (кстати, в случае непредвиденных обстоятельств экипаж обязан был уничтожить,
выданные под расписку, противогазы). С помощью специальных приборов (в виде
трубок) Глазков проводил анализ воздуха. Виктор Горбатко без противогаза дважды
нырял на станцию, делал вдох и возвращался обратно в корабль, проверял воздух
методом личного обоняния. В случае какой-либо аномалии в воздухе организм
космонавта обязательно бы отреагировал, но все было в норме. Он доложил на Землю,
что воздух на станции нормальный, а затем подплыл к Глазкову и сказал: « -
Снимай, Юра, противогаз, хватит трубки портить, воздух нормальный». Все же
космонавты в ходе полета впервые в мировой практике провели частичную замену
воздуха на станции «Салют-5» («Алмаз»), а при худшем варианте могли бы и полностью заменить весь воздух на станции. Программа
пребывания на станции была очень насыщена и объемна, но, благодаря высокой самоотдаче,
слаженности и полной совместимости экипажа, была полностью выполнена.
Экипаж
по плану был готов к возвращению на Землю 24 февраля, однако командование
неожиданно отложило его на сутки. И только на следующий день, 25 февраля, при
спуске стала ясна причина такого решения: плохие погодные условия в районе
приземления (в Аркалыкской степи) – сильный ветер со снегом, низкая облачность,
плохая видимость и крепкий мороз.
Несмотря на такие погодные условия,
приземление было мягким. При спуске связь была устойчивой, но на земле связь
неожиданно прервалась. Помогая друг другу, экипаж выбрался наружу и стал ждать
поисковый вертолет. Однако время шло, вертолета не было. На двадцатиградусном
морозе космонавты стали замерзать, так как скафандр хорошо защищает от вакуума,
но совершенно не защищает от мороза. Находиться в спускаемом аппарате, который
защищал только от пронизывающего ветра, тоже опасно: без движения можно
задремать и не проснуться никогда. Укутывание парашютным шелком снаружи также
не приносило особого тепла. Прошел почти час после приземления, силы покидали
космонавтов, возникала реальная угроза их жизни. Как командир экипажа, остро
чувствуя всю ответственность за жизнь друга, Виктор Горбатко постоянно думал,
все ли сделано для выхода из этой критической ситуации. Он предложил Юрию
Глазкову забраться в спускаемый аппарат и попытаться еще раз оттуда выйти на
связь. Помогая Глазкову влезть в люк аппарата, командир израсходовал остатки
сил и бессильно рухнул на колени. И тут вдруг его взгляд упал на ленточную
антенну корабля, которая должна была раскрыться после приземления. Антенна
спокойно находилась в исходном состоянии, снег мешал ей раскрыться, так как
корабль лежал на том боку, где расположена антенна. Виктор Горбатко сразу
бросился разгребать руками снег и освобождать антенну, откуда, только силы
взялись. Через несколько минут Юрий Глазков доложил, что связь восстановилась.
Вскоре к радости космонавтов появились и вертолеты поисковой команды.
Эту посадку Виктор Васильевич в узком
дружеском кругу часто вспоминал и верил в Судьбу: не упади он в тот момент у
спускаемого аппарата в снег, все бы могло печально закончиться. Видимо на тот
момент Всевышний, к нашему счастью, посчитал,
что не все еще он сделал на этой земле.
Последующий тщательный анализ действий
экипажа в полете и после приземления показал, что космонавты действовали
профессионально и мужественно. Единственный недостаток (с которым они
согласны): из-за высокой плотности программы у экипажа не дошли руки до занятий
по физической подготовке на тренажерах, а ЦУП забыл с них потребовать. За
восемнадцатисуточный полет на орбите мышцы ослабли, потом на земле им пришлось
долго восстанавливаться.
Кстати, в те годы в Звездном городке
существовала хорошая традиция, когда жены вернувшихся из космоса героев
накрывали дома большой стол для родных и близких, друзей и сослуживцев. Каждый
мог придти, поздравить семью с благополучным возвращением их отца, мужа,
пропустить стопку - другую за их здоровье и уйти, на смену приходили другие.
И вот на такой прием к жене Виктора
Горбатко Валентине Павловне пришел высокий гость: Генеральный конструктор
академик Челомей Владимир Николаевич (впервые в истории таких приемов). Командовавший за столом космонавт Алексей
Леонов предоставил слово Челомею, который дал очень высокую оценку действиям
экипажа и особенно подчеркнул, что если бы Горбатко и Глазков не смогли
выполнить задание, то освоение космоса с помощью космических станций
отодвинулось бы на длительное время. Это еще раз подтверждает важность полета
космического корабля «Союз-24» с его героическим экипажем Виктором Васильевичем
Горбатко и Юрием Николаевичем Глазковым.
После второго полета у Виктора Горбатко
были мысли о завершении своей космической деятельности, в этой связи он говорил
Глазкову: «ты еще молодой и продолжишь полеты, а я уже всё – хватит двух
стартов». Но жизнь распорядилась по-своему. Виктор Горбатко в 1980 году еще раз
слетал в космос командиром экипажа «Союза-37» с вьетнамским космонавтом, Героем
Вьетнама, полковником Фам Туаном в рамках программы «Интеркосмос». А Юрию
Глазкову больше в космосе побывать не удалось. Он своих вершин достиг и на
земле: доктор технических наук, генерал-майор авиации, долгое время был
заместителем начальника Центра подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина.
Юрия Николаевича Глазкова в декабре 2008 года
Звездный городок, друзья и сослуживцы проводили в последний путь. Ему было
всего 69 лет.
Виктор Васильевич Горбатко,
летчик-космонавт СССР №21, дважды Герой Советского Союза, Герой Монголии, Герой
Вьетнама, Герой труда Кубани, генерал-майор авиации в отставке, удивительно
жизнелюбивый и общительный человек, к глубокому сожалению ушел от нас 17 мая
2017 года на 83 году жизни.
До последних дней своей жизни он активно
занимался общественной работой: являлся председателем межгосударственного Союза
городов-героев, председателем Совета по общественным наградам РФ, вице-президентом
Московского фонда мира, почетным президентом Общества друзей Монголии - 40 лет возглавлял Общество
советско-монгольской дружбы (с 1992 года – Общество друзей Монголии).
Бабушкин В. А.
Президент
Общества друзей Монголии,
помощник
депутата Госдумы ФС РФ,
советник
Российской академии естественных наук,
полковник
ВВС в отставке.
|
